Жизнь и бизнес честного лоха в современной России - Страница 92

Антон остро переживал предстоящее расставание с красавицей борзой, но понимал необходимость этого шага. Однако, увидев, что жена выставила цену в 1000 рублей, разразился потоком оскорблений:

– Такого предпринимателя как ты, Люба, в России больше нет! Вспомни, какой дорогой ценой досталась тебе Рита! Ценой жизни и смерти! Сколько сил и средств ты вложила в то, чтобы сделать из борзой собаку, пригодную для содержания в городских условиях и в то же время сохранить её выставочную кондицию! А теперь ты отдаёшь её даром!

– Как ты можешь говорить о Рите как о товаре?! Я сама готова заплатить за то, чтобы ей повезло с новыми хозяевами.

– Да, это главное, – соглашался Антон.

О том, при каких обстоятельствах Рита оказалась в доме сестры, Урсуляк прочитала в истории «Волжский Титаник».

«Последние годы мной овладело стремление к совершенству в моём хобби – написании настоящих триллеров. Денег это благородное чувство мне пока не приносило, но любое движение вперёд всегда повышает жизненный тонус, и, во-вторых, увеличивает шанс на удачу. Отдавая себе отчёт в том, что до настоящего мастерства мне ещё идти и идти, я периодически покупала на распродаже «всё по 20» как произведения классиков, так и современных авторов. «Проглатывала» книгу за одну поездку в метро. Развив в себе способность к быстрому чтению, я интересовалась не столько содержанием, сколько удачными сравнениями, волнительными описаниями порывов души, картинами природы. Рассказы Льва Николаевича Толстого – те самые, которые я проходила ещё в школе, разочаровали своей несовременной тяжеловесностью. Но неожиданно для себя самой я пришла в восторг от поэтических текстов в книге Елены Степановой «Магия природных сил»: «Дитя Солнца он (огонь) порождает жизнь, но тут же, опустившись в недра Земли, превращается в ненасытного демона Смерти и безжалостно эту жизнь разрушает… Я стою одна среди высушенной Солнцем равнины, уходящей в бесконечность за далёкий край горизонта. В этом мире есть только я и Солнце… И я смотрю, как остывающий диск светила медленно, но неуклонно приближается к роковой черте. Щемящая тоска сжимает сердце – расставание неизбежно… Ночь встаёт у меня за спиной холодным мраком. Одинокая долгая ночь, отделяющая меня от желанного солнечного луча на рассвете».

Однако сейчас, когда я смотрю сквозь забрызганное стекло иллюминатора своей каюты на двухметровые серые волны взбудораженного сильным ветром Жигулёвского моря, мне вспоминаются другие тексты, посвящённые стихии воды: «Я сливаюсь с озером тихо и незаметно, подобно ручейку, впадающему в него… Вода растворяет тело, освобождая меня и соединяя с собой… Я проникаю везде. Разливаюсь по поверхности Земли морями и океанами, теку реками, рождаюсь росами и поднимаюсь туманами. Я плыву над Землёй облаками, чтобы пролиться дождём…»

В каюте становилось душно. Я решила выйти на палубу и наполнить лёгкие стихией ветра, повелителя рождающих дождь туч. Поднимаясь по лестнице, в какое-то мгновение испытала неприятное ощущение потери равновесия. Надо не забыть принять на ночь таблетку от морской болезни. Подойдя к перилам, я взглянула туда, где должен был быть берег. До него всего три с половиной километра, но волны и туман заслонили горизонт. Лишь на миг они расступились, и я увидела зелёные холмы Приволжской возвышенности. Неожиданно ноги начали терять опору… Я не знала, что при движении задним ходом теплоход упёрся в подводное препятствие и что это вызвало пробоины в районе топливного танка. Сквозь отверстия вода начала поступать в топливную цистерну, а затем в машинное отделение. Теперь судно шло с креном и увеличением осадки. Достаточно было резкого маневра влево и шквалистого ветра, чтобы оно стремительно легло на правый борт. Капитан понял, что произошло, лишь в последнюю минуту перед трагедией и повёл судно на мель – это был единственный шанс спастись… Огромная волна, накатившаяся на палубу, смыла всех, кто вышел подышать свежим воздухом…

Инстинкт заставил меня задержать дыхание. Я была на дне впадины, и глаза мои упирались в холодный серый вал, который в любую минуту мог накрыть меня с головой, проникнуть в лёгкие, оборвать тонкую ниточку под названием жизнь. Но вода не хотела моей смерти и вынесла меня на гребень волны, откуда сквозь туман я увидела камыши. Я не могла хладнокровно оценить расстояние, но мне показалась, что это остров и что находится он гораздо ближе, нежели берег. Я никогда не плавала на расстояния более двухсот метров, и даже страх смерти вряд ли помог бы мне преодолеть в условиях штормовой погоды три с половиной километра. Но остров казался совсем близко, и я плыла, стараясь не расходовать понапрасну силы. И когда оказывалась на гребне, снова видела камыши, намокший от дождя, но всё равно жёлтый песок. Видела на чуть меньшем расстоянии, и это вселяло надежду. Казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть, и моя нога ступит на берег.

Внезапно где-то совсем рядом раздался приближающийся гул мотора – прямо на меня, подскакивая на волнах, летел катер. Невероятным усилием воли я сделала рывок вперёд и погрузилась в пучину. Воздух в лёгкие набрать не успела, а над головой только серая тяжесть мутной воды. Отталкиваясь ногами, устремилась вверх, недоумевая, как же могла уйти так глубоко. А потом я перестала ощущать время, перестала думать о жизни и смерти, но все равно плыла и плыла, пока не наступило забытьё. Неожиданно острая боль пронзила щёку. Я ощутила на губах вкус крови. Отчаянно барахтаясь, сделала несколько взмахов и упёрлась грудью в песок. Проползти последние несколько метров на пути к спасению оказалось труднее всего. Я перевернулась на спину, чтобы не задохнуться, и увидела между расступившимися тучами синюю небесную реку, а потом и краешек светила. И тогда я начала погружаться в сон, который должен был восстановить мои силы и помочь найти выход. Но какой выход? Я вдруг с ужасом осознала, что не помню ничего, что было с ней до того, как я оказалась в бушующей водной стихии.