Жизнь и бизнес честного лоха в современной России - Страница 81

P.S. Если у Вас осталась хоть капля совести, переведите на мой счёт законные выигрыши или передайте мне их в долларовом эквиваленте по курсу, соответствующему дате тех акций, в которых я была признана единственным Главным победителем».

– Ты что-то давно не ездила на дачу, – вдруг вспомнил Антон, вдоволь посмеявшись над остроумным ответом жены.

– Этот Анатолий! Укатил куда-то за сто километров и не звонит. Мне уже не нужна от него никакая информация! Мне нужен забор и лестница!

– А какую информацию ты хотела от него получить?

Урсуляк поняла, что допустила очередную оплошность, но быстро придумала, что ответить.

– Какую?! Ты же знаешь, что я, как Има Сумак, что вижу, то и пою. Анатолий обещал рассказать мне историю своей жизни. А я обещала сделать его персонажем нового романа. – Ты сама ему позвони. Только перед отъездом не забудь сменить воду у птиц. Кстати, выйди проверить, всё ли в порядке с амадинами. Что-то не слышно их чириканья.

Урсуляк открыла дверь в коридор. Девочка сидела на шестке, а мальчик лежал лапками кверху в том же углу, что и покойный «японец». Она взяла двумя пальцами крохотное тельце и направилась в комнату, где жили ворон, горлицы и кенар. Все птицы были на виду, только кенар, как и амадин, лежал на дне клетки лапками кверху. «Неужели птицы гибнут из-за того, что в атмосфере накопились вредные вещества?» подумала Урсуляк. Расстроенная, она отдала трупики на съедение ворону, забыв снять с амадина кольцо.

– Больше не будем покупать никаких птиц! – решил Антон. – Помнишь, как в 2010, когда Москву окутал смог, и у нас, и у знакомых умирали шиншиллы? Тогда выжила только чилийская крыса.

– А ты не хочешь поехать со мной на дачу? Там воздух чище. Можно дышать.

– Я лучше прогуляюсь по нашим любимым местам в Куркино.

Зазвонил мобильный.

– Алло, Анатолий?! Легки на помине – мы только что говорили о Вас… Простите, я не поняла. Какая птичка? С кольцом? Откуда Вам это известно? Да, я купила окольцованного амадина, но он прожил у меня всего два дня. Я отдала его ворону. Нет, кольцо не сняла. Видите ли, я была так расстроена, что не подумала об этом. Теперь переживаю за ворона… Но почему Вы так взволнованы? Понимаю, не телефонный разговор… Да, я могу завтра приехать.

Обычно после звонка Анатолий уже через десять минут подъезжал к железнодорожному мосту. Но на этот раз ждать его пришлось довольно долго. Он был мрачен. Сказал только, что много работы по установке камер наблюдения. Где? С какой целью? Кто заказчик? – эти вопросы Урсуляк он оставил без внимания. Не возвращался и к теме о бедном амадине.

Анатолий подвёз Урсуляк на дачу, открыл дверь на веранду, и сам ахнул от того беспорядка, который предстал перед их глазами – стружки, остатки неиспользованного строительного материала, откуда-то взявшиеся связки старых газет и вообще куча всякого мусора.

– Как это понимать? – возмутилась Урсуляк. – Я же заплатила полторы тысячи за уборку!

– Это всё Навруз. Я не мог проконтролировать его, так как был у отца на брянщине. Приехал только вчера. Но не волнуйтесь. Во вторник я начинаю делать лестницу на второй этаж. Это будет добротная лестница с поворотом на 90 градусов и с двусторонними перилами. Доски куплю необработанные, буду строгать сам. На покупку материала прошу пока 6 000 рублей. Если не хватит, буду звонить. Чеки предъявлю.

По тому взгляду, который Анатолий бросил на лежавшие на полу старые доски, припасённые бывшим хозяином, Урсуляк поняла, что строить лестницу Анатолий будет из всякого старья, а ей, как и прежде, сунет под нос нарисованные чеки. Но она также поняла, что это не она, а он диктует ей свою волю. Другого мастера, конечно, найти можно, но сложно. И много времени пришлось бы потратить на дополнительные поездки в Клин. К тому же эта история с кольцом. Почему он молчит?

Анатолий вернулся к теме только на обратном пути, когда они проезжали мимо заброшенной фермы.

– Выйдём, поговорить надо.

Урсуляк вышла из машины и огляделась вокруг – кругом ни души. Только поля, покрытые зарослями пожелтевших трав протянулись до самого горизонта.

– Вы нашли кольцо?

– В поддоне клетки его нет. Возможно, ворон проглотил его. Но в чём его ценность.

– Его цена «жизнь или смерть». Вы хотели, чтобы я добыл информацию, и я сделал это для Вас.

– Для кого? Для агента ЦРУ или для писательницы Раевской?

– Я патриот, но, сколько не вкалываю, не могу заработать даже на участок в 6 соток в СНТ. По соседству с Вами одна бабушка продаёт землю… за 500 000! А там только сарайчик. Даже электричество не подведено… Не знаю, кто Вы на самом деле, но человек Вы, кажется, порядочный и добрый. Поэтому, мне кажется, что Вы не будете на стороне тех, кто задумал новую провокацию. Только скажите мне, сколько заплатите за информацию?

– Никто не станет платить за кота в мешке.

– Я расскажу Вам всё, как только Вы найдёте кольцо. Речь идёт о взрыве на атомной станции. И тогда страх овладеет душами людей. А как говорил Ваш президент Рузвельт, больше всего человек должен бояться собственных страхов.

Изучив произведения своей сестры, Урсуляк пришла к выводу, что у Любы были пиарщики из той творческой мастерской, которая подыгрывает перспективным авторам, стимулируя их к продолжению работы не за деньги, а чисто из любви к искусству. Похоже, что и этот Анатолий из их числа. И вся эта история с кольцом не стоит выеденного яйца. Вскоре повседневные заботы отвлекли её от этой истории. Тем более что предстоял очередной визит к терапевту.