Жизнь и бизнес честного лоха в современной России - Страница 32

– Но дело его процветало, так что он надеялся в ближайшем будущем снова оказаться в списке миллионеров города Волгограда.

– После того, как Глеб отстроил заново дом в центре города, он пригласил в гости меня с Оксаной. Ей было тогда тринадцать. Мы часто путешествовали вместе по России. Бывали и за границей, и это было счастливое время. Однако ни я, ни девочка не могли предположить, что именно в Волгограде нас ждут самые невероятные и опасные приключения.

* * *

Я долго уговаривала Оксану лететь на самолете, но девочка отчаянно сопротивлялась. Всего несколько дней назад, когда мы занимались на речке рыбной ловлей, прямо над нашими головами стремительно терял высоту маленький одномоторный самолет. Вынырнув из облаков, он неуверенно шел на посадку и через несколько минут врезался в коттедж. Погибли трое. Странное дело – часто, слишком часто мы становились свидетелями катастроф, описанных ранее в моих книгах. В тот день я сообщила Оксане, что закончила роман, в котором описывалась авиакатастрофа, и в ней также погибли трое. Если бы не этот факт, мы бы не наблюдали с таким волнением за странными маневрами маленького самолета.

Эта трагедия стала для меня последним аргументом в пользу отказа от полета – я согласилась ехать на поезде. В воскресное утро мы с Оксаной благополучно прибыли на центральный вокзал города Волгограда. Глеб ждал нас у вагона. При своем маленьком росте он выглядел все же солидно – голова крупная, лохматые угольно-черные брови, излучающие энергию глаза.

Прокатив родственниц с ветерком по городу на своем стареньком «Лексусе», Глеб остановился на одной из центральных площадей и с гордым видом указал на красивое трехэтажное здание.

– Вот мой особняк. На первом этаже – ломбард, на втором мы обитаем с моей Лизой, а третий этаж – для гостей.

Жена Глеба встретила нас радушной улыбкой. Судя по ее внешнему виду, Лиза была женщиной веселой и бесхитростной и обожала своего мужа. Стоило ей взглянуть на Глеба, в глазах тут же вспыхивали лукавые искорки.

Глеб помог родственницам с вещами и проводил в столовую. В комнате, озаренной дневным светом и наполненной свежим воздухом, дышалось легко. Вкусный запах горячих пирожков оседал на кончике языка. На накрытом белой скатертью столе сиял начищенный тульский самовар. «Тик-так, тик-так», – размеренно тикали старинные часы. Глеб разлил по рюмкам виски. За обедом я рассказала брату о том, как несколько лет назад начала писать и как позже у меня развилась способность к озарению и предвиденью многих событий. – Я буквально физически ощущаю, что накануне катастроф рядом со мной находится какое-то невидимое существо, которое знает обо всем, что должно произойти. И кто-то звонит мне и дышит в трубку. Я слышу голос: «Ваш приказ будет выполнен». Думаю, что наш покойный отец имеет к этому прямое отношение. Нам давно казалось странным, что он не пишет мемуаров – ведь он был очевидцем и участником многих событий, у него прекрасный слог, сотни публикаций. И еще – в его альбомах отсутствуют фотографии военного и того периода его жизни, когда, помимо астрономии, он занимался медициной.

– Кстати, я недавно прочитала, что еще со времен НКВД специальные люди из совершенно секретной лаборатории отбирали детей-экстрасенсов, – продолжила тему Лиза. – За ними долго наблюдали. Некоторых обучали в разведшколах по специально программе, из других делали писателей – фантастов. Но все они становились биороботами. – Я не хочу превращаться в биоробота, – подала голос Оксана, – хочу просто писать. – У Оксаны есть задатки, но она не любит читать, – заметила я, – а ей на лето задали познакомиться с творчеством Майн Рида и Марка Твена. – Ты знаешь, какой великий закон открыл Том Сойер? – спросил Глеб. – Для того чтобы взрослый или ребенок страстно захотел обладать какой-нибудь вещью, она должна достаться ему по возможности труднее. Скажи, ты любишь лошадей? – Больше всего мечтаю о собственной лошади. – А красить забор умеешь? – Рисовать люблю, но красить забор не приходилось. – У меня есть идея. Недавно я познакомился с бывшим спецназовцем. Зовут его Коля Хаунд. Сейчас он занимается моими лошадьми. Если ты поможешь ему выкрасить забор, он выберет для тебя жеребца или кобылку. – Вау! Такая работа мне нравится.

...

Насыпав лошадям овса, конюх Коля Хаунд по прозвищу Ковбой направился к частоколу, за которым пряталась небольшая обмазанная глиной хижина. На конюхе была широкополая соломенная шляпа и джинсовый костюм небесно-голубого цвета. Лицо загорелое и обветренное, как у настоящего Ковбоя. Настроение у Коли было превосходное – над головой безоблачное небо и яркий лунный диск, со стороны реки – легкий прохладный ветерок, а в холодильнике батарея бутылок нового сорта пива «Всадник без головы». После неоднократных отравлений несвежей водкой Коля пришел к выводу, что наименее опасной для здоровья продукцией является пиво, производимое в течение месяца после первой рекламы. Осушив два бокала, Коля вывел из конюшни серого в яблоках скакуна и двинулся к манежу, где его ждала Оксана. Жеребец нетерпеливо бил копытом по гравию. Игриво поблескивали черные навыкате глаза, раздувались пахнущие сеном ноздри, перекатывались мускулы широкой груди. – Что за порода такая? – спросила девочка. – Это мустанг. Зовут его Крапчатый. – Пургу гонишь, Ковбой. – Но он тебе нравится? – Нравится, очень нравится. – Так что? Седлать жеребца? – Давай, действуй. Ковбой свистнул, и Крапчатый пошел за ним рядом по направлению к конюшне. Минут через десять конюх вернулся, держа жеребца под уздцы. Крапчатый был уже оседлан, но такого седла Оксана никогда не видела – у холки возвышался какой-то прикрытый черной накидкой бугор. – Что это? – Это тормоз. Если Крапчатый вдруг разыграется, и ты не спра\вишься с поводьями, схватишься за это обеими руками, и жеребец остановится.